|
Клара 2. В жилых покоях храма времен царила страшная суматоха. Этой ночью у Дихан отошли воды, и все женщины суетились как ненормальные, готовясь к появлению на свет младенца. Они бегали вверх и вниз, таская тазы с горячей водой, прокаленные утюгом простыни и полотенца, а так же другие причиндалы, необходимые в данной ситуации. Отец ребенка нервно мерил шагами коридор и несколько минут назад в довольно грубой форме приказал Давиду убраться. Привычка повиноваться заставила Давида исчезнуть, но через несколько минут он, воспользовавшись тем, что отец повернулся к нему спиной, проскользнул в коридор и спрятался в одной из цветочных ниш, закрывшись тяжелой шторой. Он чувствовал, что что-то идет не так. Хоть отец и убеждал его, что такое количество помощниц вызвано лишь заботой о здоровье Дихан, Давид отчего-то не верил ему. Что-то такое было в поведении отца, что заставляло его усомниться в правдивости его слов. Или он слишком нервничал, что для этого сурового человека было попросту странным. Или слишком часто какая-то из трех повивальных бабок выходила пошептаться с ним. Да и само наличие аж трех женщин лекарок для появления одного младенца настораживало. Если бы они сменяли друг друга, он ничуть бы не беспокоился, из книг он узнал многое и то, что роды могут затянуться на сутки и даже более, не было для него секретом, но трое сразу… Нет, определенно что-то не так. Давид пытался успокоиться, но получалось плохо. Он пытался молиться, но слова убегали от него, теряя всякий смысл. Оставалось только ждать. Каждый раз, когда открывалась дверь, пропуская одну из женщин, Давид слышал, как стонала мать, и сердце его разрывалось от боли. Если бы он хоть чем-то мог помочь этой женщине, которая так бескорыстно любила его, и которую любил и почитал он! От бесконечного хождения отца туда-сюда по коридору у Давида кружилась голова. Ближе к вечеру желудок совсем свело от голода, но юноша не покидал своего поста. Внезапно все засуетились, забегали в два раза быстрее, хоть это и казалось невозможным. Дверь комнаты открылась и одна из женщин позвала отца. Мужчина вошел в комнату, и все стихло. Давиду показалось, что прошел целый час, когда отец, наконец, вышел. По его лицу было видно, что что-то случилось. Юноша вышел из своего укрытия. -Как мама? – спросил он. Вопреки его ожиданиям, отец не стал ругать его за непослушание. Он поднял на Давида грустные желто-карие глаза. -Она умерла, сынок, - только и сказал он и медленным, тяжелым шагом удалился по коридору. Давид стоял, как громом пораженный. Из этого состояния его вывел какой-то звук, раздавшийся за спиной. Обернувшись, он увидел, как из-за соседней занавески появился бледный, как смерть Грикир. Зеленые глаза казались неестественно яркими, узкие зрачки практически исчезли. Как ни странно, Давиду стало немного легче оттого, что кто-то разделяет его горе.
Их день, как всегда, начался рано утром. Проводником оказался маленький человечек неопределенного возраста. Впрочем, он весь был какой-то неопределенный. Глаза неразличимого цвета, волосы толи рыжие, толи желтые, а может и коричневые. Губы то выпирали вперед, смешно выпячиваясь, как у обиженного ребенка, то растягивались в тонкую ниточку улыбки. Непонятной была даже его походка не то медленный бег, не то быстрая ходьба. Давиду он не нравился, он считал, что вид их проводника не внушает доверия, но потому как ничего лучшего им найти не удалось, пришлось удовольствоваться им. Что на этот счет думала Марта, Давид не знал, потому что она держала свои мысли при себе. Их путь пролегал по извилистым лесным тропкам и для того, чтобы не заблудиться, их надо было знать, как свой кошелек. Через час плутания по лесу, Давид совершенно потерял ориентацию. Подозрительные облака затянули небо, и определить их местоположение по солнцу было невозможно. К тому же выяснилось, что Уде (так звали проводника) имел отвратительную привычку болтать без остановки, невзирая даже на то, что его никто не слушает. Часа через полтора он заявил, что необходимо сделать привал. -Тише едешь, дальше будешь, - воскликнул он, радостно скалясь в улыбке. –Вот эта опушка прекрасно нам подойдет! В мгновенье ока его плащ оказался расстеленным на траве, а сам Уде, весьма довольный, растянулся сверху. -Может стоит поторопиться и продолжить путь? – спросил Давид осторожно. –Судя по этим тучам, надвигается гроза. -Знаем мы эти тучи, - беспечно ответил Уде. –Походят, побродят и разойдутся. Даже капельки дождя не обронят. А отдохнуть дело не лишнее, путь еще долгий, - с этими словами он поудобней устроился и закрыл глаза. Между тем, погода вовсе не собиралась налаживаться, наоборот, из свинцово-серого небо сделалось почти черным и, обещая грозу, уже сверкали молнии. Давид, прижав палец к губам, потянул девушку в сторону. Отойдя по тропинке столько, что Уде их точно не услышал бы, Хранитель уже открыл рот, чтобы что-то сказать Марте, но вдруг резко дернул ее в сторону, увлекая в кусты. Ждать пришлось недолго. Тонкий слух Хранителя не подвел. Спустя всего несколько минут на тропинке показалось двое мужчин. -Быстрее! – яростно шипел один из них. –Скоро начнется гроза, и мы вымокнем, как цуцики! -Если бы ты побыстрее хлебал свой сидр, дело давно было бы сделано, - огрызался второй. –А теперь хоть на уши встань, в дождь мы все равно попадем! -Черт бы побрал этого Уде! Кобель похотливый! Если бы не его мужские претензии, мы бы сразу взяли их при выходе из города. Но захотелось ему девки невиданной красы! Тьфу! По мне все они одинаковы! -–плевался первый. -Да шевели же ты батонами! – отозвался второй, и они скрылись за поворотом. -Нас собирались ограбить, - констатировала Марта, и Давид кивнул. При мысли о том, что этим дело не окончилось бы, он пришел в такую ярость, что готов был вернуться и сразиться со всеми тремя. Но ему удалось сдержать себя, и он только сказал: -Нам надо скорее уходить отсюда. Эти трое хорошо знают лес и могут двинуться на поиски. Марта кивнула и они, чтобы не оставлять следов, припустили по тропинке. Вскоре она раздвоилась, и путники на удачу свернули налево, в следующий раз направо, а затем, сразу из трех дорог, без колебаний выбрали среднюю. А потом началась гроза, они шли уже не разбирая дороги и времени, пока в один прекрасный момент дождь вдруг значительно поредел. Сначала Давид не понял, что случилось, но затем, внимательно обследовал местность и выяснил, что они попали в огромную пещеру, в темноте просто не заметив входа.
Со свода пещеры капала вода. Это единственное, не считая их шагов, нарушало тишину. -Где мы? Ты знаешь? - спросила Марта. -Боюсь, мы забрели в гости к пещерному дракону. -Это опасно? -Когда как. Зависит от его настроения. Бывает очень мил, случается, прихлопнет раньше, чем ты успеешь его заметить. -Ты знаешь, как обнаружить дракона? -Теоретически да, но на практике мне свои знания применять еще не приходилось. -А ты попробуй, - раздался откуда-то сверху довольно ехидный голос. Путники подняли глаза и увидели дракона. Он висел под сводом пещеры на манер летучей мыши, и, казалось, улыбался. -Добрый вечер, - сказала Марта, с некоторым любопытством глядя на дракона. -Вечер добрый, - радостно оскалился он. –Какая милая девушка! А вот твой спутник просто грубиян. Пришел в гости и не здоровается даже. Фу! Я так могу и разозлиться! -Я вовсе не хотел Вас обидеть, уважаемый дракон, просто эта девушка находится под моей защитой и сначала я должен убедиться, что ей ничего не грозит. -Это не повод быть невежливым. Безобразие какое, - ворчливо ответила рептилия. –Проходите, располагайтесь, заодно расскажете мне, что нового творится в мире и что это за важная персона, из-за которой у тебя все человеческие слова из головы повылетали. Судя по всему, им крупно повезло – дракон был в прекрасном расположении духа и есть их не собирался. Они прошли дальше и оказались в логове зверя. Достаточно большое, почти идеально круглое помещение служило ему спальней, гостиной и кухней. По-видимому, манией чистоты он не страдал, потому как куча обглоданных костей, сгрудившихся в одном углу, медленно и неуклонно выползала к центру логова. Попахивало оттуда тоже не очень приятно. -Проходите, располагайтесь, гости дорогие, - радостно пропыхтел дракон. –Извините, у меня небольшой бардак, но я никак не ждал гостей. Сидеть, правда, тоже не на чем, но вы уж что-нибудь придумайте. Я бы, безусловно, обзавелся стульями, да вот беда, драконам они абсолютно ни к чему, - радостно гоготал он, носясь под сводами зала. Видимо, настроение у него было не просто хорошее, а прямо скажем, радужное. Проблему стульев Давид решил достаточно легко. Постелив на камень свой плащ, он предложил его Марте в качестве стула. -Смотри, какой находчивый, - ворчливо заявил дракон. –Только где ты возьмешь второй плащ для себя? -Спасибо, я постою, - сказал Хранитель. -Надо же! Ты умеешь говорить! – обрадовался дракон и пару раз перекувырнулся в воздухе. Давид ничего не ответил. -Ну вот, опять онемел, - огорчился дракон. –Может, представитесь, гости дорогие? А то я, честное слово, как-то крайне неуютно себя чувствую. -Конечно, господин дракон, - ответила девушка. –Меня зовут Марта, а моего спутника Давид. -Сандер к вашим услугам, - отрекомендовался дракон и снова залился смехом. -Как поживаете? У Вас, наверное, сегодня был удачный день? – осведомилась Марта. -Почему ты так решила? – подозрительно спросил дракон. -У Вас прекрасное настроение, как мне кажется. Тут Сандер спустился из-под потолка, сел рядом с Мартой и, подперев передней лапой свою могучую пасть, грустно сказал: -Это я просто пытаюсь развеселить себя, а вообще-то настроение у меня паршивое, хоть волком вой. При этих словах дракона Давид заметно напрягся, а рука его невольно легла на рукоятку меча. -Да не дергайся ты, -раздраженно сказал Сандер. –Твой ножичек все равно тебя не спасет, если мне приспичит тебя скушать. -Но я должен хотя бы попытаться, -ответил Давид. -Это неразумно, - сказала Марта. -Зато смело, -вдруг встал на защиту Давида дракон. –Ты мне начинаешь нравиться, -заявил он ему. –Ну-ка, расскажи мне кто ты и откуда. -Я Давид, Хранитель Легенды. Служу в храме Веков в Канджунуне, сопровождаю эту женщину, которая должна истолковать пророчество Высшего разума. -Неужели смена тысячелетий уже пришла? Как быстро летит время! Сам-то я еще слишком молод, чтобы помнить предыдущую смену, но моя матушка много об этом рассказывала. -Как долго живут драконы? –поинтересовалась Марта. -О, гораздо дольше, чем люди, не менее 2-3 тысяч лет, а есть долгожитель, такие, как мой дед, ему уже перевалило за четыре с половиной тысячи. -Как тогда получается, что драконы не являются доминирующим видом в Триедином мире? -Какая разумная девушка, -похвалил Сандер. –Хотя, насколько я понимаю, ты и не можешь быть другой. Видишь ли, красавица, размножение драконов штука сложная. Я у матери первый ребенок, хотя скоро у меня будет братик или сестричка. Возможно, со временем, родиться еще один, но это неизвестно. Случаи, когда одна семья имеет более трех детей, крайне редки. -Чем это вызвано? -О, причины очень просты. Во-первых, если драконов будет слишком много, то им будет нечего кушать, а наш мир, хоть и велик, но все же имеет свои размеры. При нашем сроке жизни, если мы будем плодиться, как кролики, то, в конце концов, истребим весь мир. Во-вторых, становление дракона, как личности, занимает очень много времени, в течение которого его родители просто не имеют времени на что-либо другое. Я приближаюсь к своему первому тысячелетию, но живу отдельно от родителей всего сотню лет. -И когда Вы собираетесь создать семью? -Думаю, через пару сотен лет. Моя невеста еще слишком молода, но обещает быть настоящей красавицей. -О, я не сомневаюсь в этом, такой симпатичный дракон, как Вы, Сандер, заслуживает самой лучшей жены, - учтиво сказала Марта, чем вызвала удивление Давида и смущение Сандера. Дракон что-то пробормотал себе под нос, после чего предложил: -Оставайтесь на ночлег, буря не утихнет этой ночью. Моя пещера, конечно, не самая удобная спальня для людей, но думаю, одну ночь вы вполне можете здесь провести. -С благодарностью примем ваше предложение, -ответил Давид. –По-моему, любая, даже самая плохая пещера лучше, чем лес, в котором бушует буря. А у Вас здесь довольно уютно. -Да ладно, -несколько смущенно ответил дракон. –Хватит подлизываться. К тому же, я хоть и молодой, но не глупый. Как я могу не дать приют толковательнице? Располагайтесь. Выбрав относительно ровное место на полу, Давид расстелил свой плащ. Пришлось обойтись без подушек, а в качестве одеяла использовать меховую накидку Марты. -Спокойной ночи! –заявил Сандер, когда они уже улеглись. -Спокойной ночи, -пожелали они в ответ. -Только, чур, никакого огня не разводить, не люблю я этого, -заявил дракон и уже через пять минут раздался его мощный храп. -Спокойной ночи, - прошептала Марта и закрыла глаза. -Спокойной ночи, - ответил Давид и сделал то же самое. Через полчаса он понял, что уснуть не может. -Марта! –тихо позвал он. -Что? –отозвалась она. -Вы тоже не спите? -Слишком жестко, но это в любом случае лучше, чем лес во время бури. -Вы можете ответить мне на один вопрос? -Безусловно. -Почему Вы так уверены? -Мне нечего скрывать, спрашивайте. -Вам понравился Сандер? -На этот вопрос, Давид, я уже отвечала Вам ни один раз. Понятия «нравиться - не нравиться» в моем лексиконе не существует. Это просто дракон, часть этого мира. На данный момент он нам ничем не угрожает, наоборот, даже помогает. Вот и прекрасно. -Но Вы сделали ему комплимент. -Ну и что? -Комплименты делают по порыву души, оттого, что человеку нравиться собеседник. Значит «нравиться-не нравиться» все-таки должно для вас существовать. -Вы мыслите логично, но не в том направлении, Давид. Если я не знаю чувств, то вовсе не отрицаю их наличия у других существ, в данном случае драконов. Я сказала ему нечто приятное для того, чтобы еще больше расположить к себе Сандера. Комплименты приятны существам разумным, а наш дракон, несомненно, к ним относиться. -Как жаль! -вырвалось у Давида. -Чего? -Жаль, что у Вас нет чувств и страстей. Мне бы, наверное, было бы очень грустно не уметь чувствовать. -Если бы у Вас не было души, Вы не могли бы и грустить. -Значит в Вас, Марта, нет души? -Насколько я понимаю, душа, это как раз та вещь, которая отвечает за любовь, ненависть, грусть и прочие чувства. Поскольку физического объяснения этим явлениям не найдено, следует их происхождение приписать душе. Раз во мне нет чувств, значит, нет души. -Это ужасно. -Я так не думаю. И потом, насколько я помню, ваш мир может спасти только человек без души, так называемый холодный разум. Так что я не понимаю, почему Вас так заботит наличие во мне души. -Это трудно объяснить, Марта. -Потому что моей души не существует? -Именно. -Тогда спите, Давид, спокойной ночи. -Спокойной ночи.
Звонок возвестил о начале нового урока. Марта вернулась в класс и заняла свое место. Разгоряченные одноклассники влетали в помещение, громко обмениваясь впечатлениями. Рядом с Мартой плюхнулся маленький шустрый мальчишка с непокорными каштановыми кудрями и лицом, усыпанным веснушками. Он собирался что-то сказать девочке, но тут вошла учительница, и класс вскочил, вытянувшись по стойке «смирно». -Садитесь, - сказала она, и дети послушно загремели стульями, усаживаясь на места. Преподавательница открыла журнал и задумчиво уставилась на список. -Итак, темой прошлого урока было семейство крестоцветных. О них нам расскажет… Милютин. Можно с места. Сосед Марты бодро вскочил и, скосив глаза на открытый учебник девочки, бодро начал. -К семейству крестоцветных относятся такие растения, как… Учительница согласно кивала головой в такт его ответу и, приободренный этим, Милютин бодро шпарил урок, практически не меняя книжного текста. Закончив свое повествование, он бодро отрапортовал: «Все!» И уставился на преподавательницу невинными глазами. -Нда… - медленно протянула она. –Читать ты умеешь, а вот учиться явно не хочешь… Но я все-таки поставлю тебе три, в надежде, что хоть что-то из прочитанного отложилось в твоей голове. Садись! Мальчик с облеченным вздохом плюхнулся на свое место, радуясь счастливому исходу. Урок пошел своим ходом. Было опрошено еще несколько мучеников, а затем объяснен новый материал. К концу занятия ребятня нетерпеливо ерзала на своих стульях, стремясь скорее вырваться туда, во двор, к яркому весеннему солнцу и теплому ветру. Наконец прозвенел долгожданный звонок. -Урок закончен! – произнесла биологичка магическую фразу. –Вы свободны! С радостным визгом юный народец ринулся к выходу. Марта, аккуратно сложив свои тетради и учебники, пошла за остальными, но преподавательница остановила ее. -Можно тебя на минутку? – спросила она девочку. -Да, конечно, - Марта подошла к столу и выжидательно уставилась на женщину. -Вот о чем я хотела тебя спросить, - начала та, снимая очки и протирая линзы маленьким носовым платочком в веселые желтые и красные цветочки. –Ты часто даешь Милютину списывать и всегда помогаешь ему при устных ответах. В сущности, он еще ни разу толком урок не выучил. Как ты думаешь, это хорошо? -Но если я не подскажу ему, он получит плохую оценку. А двойка это ведь плохо? От такой логики преподавательница несколько опешила, но быстро взяла себя в руки. -Понимаешь, Марта, двойка, это, конечно, плохо, но не учить предмет еще хуже. Вот посмотри, например, Семенкин тоже получил три, но ведь он просто плохо понимает предмет и я уверена, что вчера он весь вечер учил, а не носился галопом по улицам. Что получается: и Семенкин и Милютин получили по тройке, хотя один затратил на это труд и время, а другой просто прочитал с твоей помощью. Как считаешь, это хорошо? Марта внимательно посмотрела на преподавательницу. -Вы правы. Это плохо. Я никогда не задумывалась над этим… Биологичка вздохнула. Как трудно с этой девочкой! Она такая… неживая. Конечно, учится она хорошо, придраться не к чему, но все-таки… Наверное, девочке просто не хватает родителей. Та полупарализованная бабка, что воспитывает ее, многое упускает, в силу своей немощности. -Можешь идти, - отпустила она Марту и тяжело вздохнула каким-то своим мыслям.
Трудно сказать, когда они проснулись, но, судя по всему, было уже довольно поздно. Яркое солнце било в «окно», которое еще вчера было затянуто тучами и плевалось дождем. -Марта! – тихо позвал Давид. Девушка уютно устроилась в его объятьях, ища защиты от холода, и, как будто крепко спала, но при первом звуке его голоса открыла глаза. -Доброе утро, - тихо сказала она. -Ну вот, опять шепчутся! - раздался вдруг голос Сандера откуда-то из-под потолка. –Всю ночь шу-шу, шу-шу и с утра туда же! Словно нельзя нормально разговаривать! -Извините, что побеспокоили Вас!, сказала Марта. -Полночи только и слышно шу-шу-шу, тра-та-та, как сороки, - продолжал бурчать дракон. По-видимому, настроение его весьма и весьма ухудшилось. Как бы он не забыл, что есть толковательницу лучше не надо. -Еще раз приносим свои извинения, - сказал Давид и поднялся. –Мы сейчас же покинем Вашу пещеру, дабы не мешать Вам своим присутствием. -Будьте так любезны, - пробурчал в ответ дракон. -Всего доброго, -сказала Марта, с трудом поднимаясь с земли. -До свиданья, до свиданья, -нетерпеливо прорычал он. -Счастливо оставаться, -сказал Давид, и они двинулись к выходу. -Да уберетесь вы, наконец? - раздраженно крикнул Сандер им вслед. Ускорив, насколько это позволяло их полусонное состояние, шаг, они двинулись по извилистому, но, к счастью, короткому коридору. Лес встретил их бликами солнца, пробивавшимися сквозь листву и запахом свежеумытой зелени. Солнце поднялось высоко, и от влажной земли шел пар. Не теряя времени, путники двинулись в глубь леса. Слишком небезопасно было оставаться рядом с пещерой Сандера. Через полчаса они наткнулись на очень симпатичную опушку, где и решили сделать привал. Солнце к тому времени уже высушило траву, и путники устало опустились возле поваленного дерева. Давид развязал заплечный мешок и достал холодное мясо, которое они с аппетитом съели, запивая водой из фляги. Он заметил, что Марта очень бледна. -Вам нехорошо? - обеспокоено спросил он. -Я чувствую себя совершенно разбитой, -призналась девушка. –Думаю, пара часов сна придала бы мне бодрости. Отдохнув, я могла бы двигаться гораздо быстрее, чем сейчас. -Тогда Вам, несомненно, стоит прилечь. Марта закуталась в накидку и растянулась на траве. Через десять минут она уже крепко спала. Давид, не смотря на практически бессонную ночь, спать вовсе не собирался. Он прошелся по поляне, спугнув выводок мышей, суетящихся в траве в поисках жирных червей, полюбовался на огромную желто-красную змею, греющуюся на солнышке, и загнал обратно в лес кровожадного, но крайне трусливого напибара. Затем он обнаружил куст, весь усыпанный орехами. Это было очень кстати, т. к. запасы их провианта подошли к логическому концу. Под кустом обнаружились пайи, плоды, похожие на картошку, но с совершенно иным вкусом. Большое их достоинство заключалось в том, что их можно было есть сырыми. К тому времени, как Давид почти доверху набил свой заплечный мешок, солнце было в зените. Он вернулся к поваленному дереву. Марта уже не спала, но его обеспокоило то, что она вовсе не выглядела отдохнувшей. Давид вопросительно взглянул на нее. -Кажется, я заболела, -сказала девушка. –Нам надо скорее добраться до какого-нибудь жилья. -Хотите перекусить перед дорогой? - для лишних вопросов времени не было. -Нет, только воды. Давид протянул ей флягу. Марта напилась и они, не мешкая, отправились в путь. Девушка шла довольно быстро, и, хотя ей приходилось нелегко, Давид все же надеялся, что это продлиться достаточно долго, чтобы они успели добраться до какого-нибудь селения. Лицо ее было очень бледным, глаза блестели, а на щеках играл нездоровый румянец. Им пришлось идти всего около часа, который показался Давиду вечностью. Когда показалась деревушка, расположившаяся на берегу живописного озера, он вздохнул с облегчением. Давида мало волновали красоты природы, главное, здесь были люди, и можно было надеяться на относительно мягкую постель и защиту от диких зверей. -Еще совсем немного осталось, - попытался подбодрить он Марту. Она ничего не ответила, да Давид и не ждал ответа. Последние триста метров они преодолели почти бегом, и Марта бессильно рухнула на скамейку у ближайшего дома. Мужчина подошел к двери, намереваясь постучать, но только он занес руку, как дверь распахнулась и перед ним предстала женщина угрожающих размеров. -В чем проблема? - осведомилась она голосом, вполне гармонирующим с ее внешностью. -Видите ли, госпожа, моей жене стало плохо, и я хотел спросить, нельзя ли остановиться в вашей деревне, пока ей не станет лучше. Может быть, есть двор, где нас возьмут на постой? Я могу заплатить. Женщина внимательно слушала, явно с трудом понимая, о чем речь. Наконец, смысл сказанного дошел до нее. -Где Ваша жена? -На скамейке, под Вашими окнами, ей очень нехорошо. Женщина двинулась вперед, и на мгновение Давиду показалось, что на него надвигается чудовищный монстр. Она была одного с ним роста, но объемом превышала раза в два. Давид поспешно отошел в сторону, дабы эта глыба не раздавила его. Женщина подошла к Марте. При виде девушки, сидящей на скамейке практически без сознания, лицо ее сморщилось в какой-то странной гримасе. -Бедняжка, какая бледненькая, - сочувственно сказала она и коснулась рукой лба Марты. –Да, у нее сильный жар, - добавила она деловито. –Если не поскупитесь, можете остановиться у меня. Я дам вам все необходимое, лучшего дома вы во всей нашей деревне не найдете, - не удержалась она от рекламы. Давид молча сунул ей в руку две серебряные монеты. Все, чего он сейчас хотел, это уложить Марту в теплую постель и напоить целебным отваром. Женщина двинулась к дому, веля ему следовать за ней. Марш-бросок к деревне отнял у Марты последние силы, поэтому Давиду пришлось нести ее. Женщина привела их в небольшую, но чистую комнату со скудной меблировкой. Кровать, стол и пара стульев. На полу домотканый половичок, на окнах яркие занавески. В углу примостился сундук и на этом обстановка заканчивалась. Давид осторожно положил девушку на постель и повернулся к женщине. -Мне нужна еще одна постель, - сказал он. -А чем Вам плохо в кровати жены? - женщина сурово поджала губы. -Моя жена очень больна, боюсь, я могу побеспокоить ее. Женщина продолжала упрямо молчать. Давид вытащил из кармана еще одну монету. -Нет у меня другой кровати, могу дать матрас, - сказала она. -Это меня вполне устроит. -Сейчас принесу, -заявила женщина и удалилась.
Жар не спадал три дня. Давид ежедневно поил ее отваром трав и корений, но это не помогало. Он уже начал не на шутку беспокоиться, когда на четвертый день с утра Марта, наконец, открыла глаза. Все, на что в тот момент хватило Давида, это вздохнуть с облегчением. -Я хочу пить, - сказала девушка. Он протянул ей кружку с водой. Осушив ее почти до дна, Марта обессилено откинулась на подушки. Болезнь отступила, но борьба с ней отняла много сил. -Как долго мы здесь?, спросила через некоторое время девушка. -Сегодня четвертый день, - ответил Давид. -Сколько у нас еще времени до дня пророчества? -Около полутора недель. До Канджунуна около трех дней пути, но мы не можем двигаться прямо сейчас. Вам нужно набраться сил. -Думаю, трех дней вполне хватит. Я никогда долго не болею. -Надеюсь. Пойду попрошу у Амазды немного еды. -Кто такая Амазда? Хозяйка дома? -Да. Очень неплохая женщина, только немного жадновата. Но я сам виноват, беспокоясь о Вас, не подумал и продемонстрировал свои богатства, сказочные по здешним меркам. -У тебя недостаточно денег? -О нет, не беспокойтесь, моих средств хватит, чтобы купить всю эту деревушку вместе с ее жителями, - он немного помолчал, затем добавил: -Я вовсе не бахвалюсь. Наверное, трудно объяснить это Вам, поэтому я просто хочу сказать, что в деньгах у нас нужды не будет. -Я понимаю, - ответила Марта. Давид, с несколько виноватым выражением лица кивнул и спустился на кухню. Амазда, вся в облаках пара и с раскрасневшимся от жара лицом, что-то варила в многочисленных горшках и кастрюлях. -Доброе утро! - поздоровался Давид. -Здрасьте!- отозвалась она. –Как здоровье Вашей жены? -Спасибо, сегодня уже гораздо лучше. Она пришла в себя, и я хотел бы попросить Вас приготовить для нее что-нибудь легкое. -В каком смысле легкое? Воздуха наварить или яичной скорлупы нажарить? -Какой-нибудь суп, хорошо бы из птицы, с овощами. -Из птицы! - воскликнула Амазда таким тоном, словно ей нанесли ужасное оскорбление. -Я заплачу, - вздохнул Давид. -Может, ей хватит и птенца? Она у Вас не производит впечатления обжоры, да и после болезни, наверное, много не сможет съесть? -Конечно, ей хватит и птенца, -ответил Давид и положил на кухонный стол еще одну монету. -Я принесу, когда суп будет готов, - радостно улыбнулась хозяйка. Давид кивнул и вернулся в комнату Марты. -Может, Вам еще что-нибудь нужно? - спросил он. -Я бы хотела сменить рубаху. В моей сумке есть чистая. Давид достал одежду, протянул Марте и собирался уйти, но она его остановила. -Вы должны мне помочь, Давид. Боюсь я не в состоянии это сделать самостоятельно. -Но… ,- начал он. -Перестаньте, не будете же Вы утверждать, что никогда в жизни не видели голой женщины? Или Хранители дают обет безбрачия? -Нет, но… -Тогда помогите мне! Давид нерешительно подошел к постели больной. Он сам не знал, что его так смущало. Женщины у него, конечно, были, особенно по молодости. Он был красив, и большинство из них ждали лишь намека, а частенько и не ждали. Но в данном случае… Марта все-таки была не просто девушкой, а толковательницей, своего рода святыней и мысль о том, что он может хотя бы взглянуть на ее обнаженное тело, уже казалась кощунственной. -Ну же, Давид, помогите мне! - вернул его к реальности голос Марты. «Она просто женщина!» мысленно подбадривал себя Давид, помогая Марте сесть. И все же, когда переодевание закончилось, он вздохнул с облегчением. К его счастью в этот момент явилась Амазда и разрядила обстановку. -Вам уже лучше? Ваш муж сказал, что Вам вроде полегчало? - спросила она. -Да, спасибо. -Я пришла спросить, не хотите ли, чтобы я поменяла постель? Моя бабка была знахаркой и всегда говорила, что болезнь вместе с жаром уходит в постель, поэтому, как только она отпускает, надо сразу менять простыни. -Ваша бабушка была абсолютно права, и я буду Вам очень признательна, если Вы заодно выстираете мою рубашку. -Конечно, в ней-то, наверное, самое опасное и осталось. Габариты хозяйки свидетельствовали о том, что в физической помощи она не нуждается. Действительно, откинув одеяло, она легко, как будто Марта весила не больше кошки, подняла девушку и усадила на сундук. Затем ловко сменила простынь, наволочки, пододеяльник и, вернув девушку в постель, удалилась с кучей грязного белья. Марту это ужасно утомило, поэтому, едва ее голова коснулась подушки, она уснула. Давид, убедившись, что сон девушки носит здоровый характер, последовал ее примеру. За эти три дня он страшно не выспался.
Амазда явилась ближе к обеду, торжественно неся огромную кастрюлю с супом. Если бы даже Марта была здорова, этого ей хватило бы дня на три. -Вот! - торжественно заявила хозяйка, ставя кастрюлю на стол. –Птенец совсем молоденький был, мясо нежное, овощи свежие, со своего огорода, как раз поспели. Сейчас тарелки принесу, -сказала она и отправилась на кухню. Давид поднял крышку и из кастрюли немедля вырвался ароматный пар. В удивительно наваристом бульоне (если учесть, что он образовался в результате варки всего одного птенчика) плавали кусочки овощей, похожих на морковь и лук, а когда Давид размешал содержимое, со дна поднялись зерна какой-то крупы. -Ну как? - осведомилась вошедшая в этот момент Амазда. -Просто прекрасно, сразу видно, Вы отличная кухарка! Щеки Амазды покрыл легкий румянец. Комплимент явно пришелся ей по вкусу. -Надеюсь, Вы разделите с нами эту великолепную трапезу? - продолжал Давид. Это заявление, судя по всему, привело хозяйку в замешательство, но, надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки. -Ну, если вы приглашаете… -Конечно, нам с женой будет очень приятно, если Вы составите нам компанию! Польщенная, Амазда еще какое-то время заставила себя поуговаривать, после чего милостиво дала свое согласие и шустро сбегала на кухню еще за одной тарелкой. От этой возни Марта проснулась. -Добро пожаловать к столу! - громко возвестила Амазда, которую перспектива предстоящей трапезы привела в расчудесное настроение. Она ловко разливала суп в большие глиняные миски. Давид тем временем перенес девушку к столу. Ему пришлось на время отложить свою долю, потому что Марта едва могла удержать ложку, и пришлось кормить ее, как малого ребенка. Едва одолев половину тарелки, девушка заявила, что уже сыта и, как только Давид положил ее в постель, уснула, отказавшись от щедрого предложения хозяйки отведать домашнего вина. Вином пришлось угоститься Давиду, дабы не портить отношения с хозяйкой. Через три дня Марта, как и обещала, была готова продолжить путешествие. -Нам придется нанять повозку. Это было первое, что услышал Давид проснувшись. -Да, конечно, Вы правы, я немедленно этим займусь, - пробормотал Хранитель, разлепляя глаза. -И еще. Я думаю, нам пора перейти на «ты». От этого заявления Давид сразу проснулся. Предложение было разумным, но какое-то смутное беспокойство поселилось в его душе. -Как Вам будет угодно, - ответил он, пытаясь понять причину, породившую внутреннюю тревогу. -Как ТЕБЕ будет угодно, - поправила его девушка. -Простите, Клео, я не могу сказать Вам «ты», но если Вам будет удобнее обращаться ко мне так, я ничего не имею против. Марта пожала плечами. -Договорились. С наймом повозки не возникло проблем. Давид подозревал, что их хозяйка не с одним человеком поделилась тем, какое счастье обрушилось на нее в их лице. Возница запросил цену в два раза большую, чем обычно. К вечеру этого дня они прибыли в очередную деревушку, жители которой очевидно были профессиональными рыболовами. В этом месте в озеро впадала река и множество лодочек, больших и малых теснилось по берегам водоема. Пока Марта ужинала в маленьком кабачке, Давид уговорился с владельцем довольно большого судна о доставке их в город, расположенный вверх по реке. Заплатить пришлось немало, ибо всю дорогу надо было грести против течения и хозяину пришлось взять с собой четырех своих сыновней. Парни, надо сказать, были просто загляденье. Все, как один, высокие, стройные и явно привычные к тяжелому физическому труду. В путь отправились немедля. Давид, боясь каких-либо еще осложнений, вроде болезни Марты, торопился отправиться в путь. Лодка была довольно большая, Марту устроили очень удобно, она лежала на мягких одеялах, глядя на ночное небо с незнакомыми звездами, которые уплывали назад. Четыре могучих молодца сидели на веслах, их отец – на руле. Они о чем-то тихо переговаривались с Давидом. Судя по обрывкам, долетавшим до Марты, речь шла о сыновьях старика, его жизни и философии, философии простого человека, которая подчас бывает мудрее слов самого мудрого мудреца, ибо основывается на самой жизни. Часа через два пути, когда гребцы уже порядком умаялись, лодка пристала к берегу, чтобы люди могли немного отдохнуть. Развязаны были мешки со снедью, и на свет появилась рыба всех сортов. Жареная, копченая, сушеная. Даже хлеб оказался выпечен на рыбьей муке. Небольшая бутылка домашней (впрочем, другой в этом мире не существовало) водки долженствующая подкрепить гребцов, внесла разнообразие в меню. Давид добавил к столу копченое мясо напибара, которое он купил у Амазды за цену, как минимум втрое превышающую реальную. Вся компания сочла, что это просто пир богов, а после того, как бутылка с огненной водой опустела, четверо братьев с радостью приняли Марту и Давида в свою семью. Марте тоже довелось отведать «водки». Эта крепкая жидкость пахла травами и имела противный вкус, но, казалось, проникала во все клеточки тела, заряжая бодростью и энергией. В ходе беседы выяснилось, что Хранители, оказывается, большие мастера по части пения, и когда после привала все снова погрузились в лодку, и она возобновила свое плавное движение, гребцы хором потребовали им что-нибудь исполнить. Давид не заставил себя упрашивать. Встав на носу судна, он запел старинную балладу о сотворении мира. Его голос, мягкий и чистый уносился в звездное небо, сливаясь с вечностью.
Из хаоса рожденный мир. Божественный, три из начала. Быть тьме и свету и страстям. Детям одной звезды. Назначено жить.
Придет час испытания Вселенский разум суров Вернется ли мир в начало начал Или жизнь завоюют дети разума.
Мудры служители и маги. Но человек с холодным сердцем. Придет спасти детей Триединого. Или погибнет вместе с ними. Выбор таков.
Придет час испытания Вселенский разум суров Вернется ли мир в начало начал Или жизнь завоюют дети разума.
Хранят легенды Хранители. Ибо сохнет без корня дерево. Что плодов не дает умершее. Что гниет на корню обрушиться. Надо помнить всегда.
Придет час испытания Вселенский разум суров Вернется ли мир в начало начал Или жизнь завоюют дети разума.
Пусть цветет ярко под солнцем. Да возрадуется сердце творца. Его дети, драконы и люди и эльфы. И все прочие пусть услаждают. Сердце Разума.
Придет час испытания Вселенский разум суров Вернется ли мир в начало начал Или жизнь завоюют дети разума.
Мир, рожденный из Хаоса. Божественный, три из начала. Не погаснет его звезда. Сохранит мудрость во времени. Чтобы жили.
Придет час испытания Вселенский разум суров Но придет человек с холодным сердцем. Что знает язык Творца. Не вернется мир в начало начал И жизнь завоюют дети разума.
Последняя нота скрылась в ночном небе. Давид перевел дыхание и обернулся. Он был взволнован, глаза блестели. Впрочем, и на его спутников Песнь о Сотворении Мира подействовала не менее волнующе. Прекрасные слова, исполненные чистым, сильным голосом усиливали очарование старинной баллады. Охваченный волнением, Давид взглянул на Марту. Спокойный взгляд серых глаз ножом полоснул по сердцу. «Я люблю ее!» осенило его. Как такое могло получиться, он не знал. Чем пленила его эта женщина, как пробралась в его сердце? Но в этот момент он ясно понял, что любит ее. Это открытие оглушило его, и он на какое-то время застыл, не отдавая отчета, что его взгляд прикован к Марте. -Почему ты так смотришь на меня? - вырвал его из оцепенения голос девушки. -Хотел задать Вам вопрос. -Я слушаю. -Думаю, я уже знаю на него ответ. -??? -Вы не находите, Марта, что эта ночь прекрасна? -Конечно нет.
Новенький мальчик, можно сказать, запал на Марту. О ней давно уже ходила слава бесчувственной ледышки, но он об этом не знал, потому что сегодня был его первый день в новой школе. А если кто-то и просветил его насчет того, что ухаживать за ней пустой номер, он видимо не поверил. Весь день он не сводил с Марты глаз, а после уроков поймал ее на выходе из школы. -Привет! Меня зовут Рома! – весело представился он. -Я знаю, - спокойно ответила девушка, прекрасно понимая, к чему он клонит. Подобный ответ смутил юношу, но не надолго. -Конечно! Я личность известная. А как тебя зовут? -Марта, - коротко ответила она. Разговор явно не клеился, но Роман твердо решил не отступать от намеченной цели. Шутки не проходили, следовательно, стоило идти напролом. -Что ты делаешь сегодня вечером? -Физику и литературу. Ответы Марты были короткими и исчерпывающими, как всегда. Но Романа это только раззадоривало. Он, как и многие мужчины, верил в то, что холодная и неприступная женщина в постели обязательно оказывается тигрицей. Имея по этой части небольшой опыт, он, тем не менее, верил в это, как в аксиому. -У меня есть предложение получше. Я в этом районе человек новый и еще многого не знаю. Может, ты составишь мне компанию в осмотре кинотеатра? Говорят, в нем десяток залов и потрясающий звук. -Во сколько сеанс? Такой вопрос застал его врасплох, но Роман и глазом не моргнул. -В восемь,- не задумываясь брякнул он. Уж в десяти-то залах хоть какое-нибудь кино начнется в восемь? А если нет, то оно и к лучшему, в кафе он сможет поболтать с ней и наверняка растормошит эту неразговорчивую красотку. -Хорошо. Встретимся у входа, - прервал бег его мыслей спокойный голос Марты. -Тогда до вечера! – воскликнул он, сворачивая к дому. Марта отправилась дальше и, миновав 14-этажную высотку, свернула в чистое поле, по которому виляла узкая тропинка. Этот новый мальчик был очень недурен собой, гораздо красивее любого из их класса. Наверняка он будет распускать руки и ей представиться прекрасный шанс узнать, нет ли связи между чувствами и красотой. Марта не ошиблась в своих предположениях. Едва в зале погас свет и на экране начала разворачиваться душещипательная мелодрама, рука Романа коснулась ее колена. Сначала немного нерешительно, затем все более настойчиво он шарил в темноте, довольно пыхтя при этом. Марта не чувствовала ничего, кроме немного потных ладоней, трогающих ее тело. Она изо всех сил пыталась представить себе, что это доставляет ей удовольствие, но все попытки потерпели поражение. Не встречая сопротивления со стороны девушки, Роман предпринял более смелую попытку приласкать ее повыше талии. Это было приятно, но… Что-то было не так с ней. Ему казалось, что в соседнем кресле сидит резиновая кукла, холодная и бесчувственная. Должна же быть какая-то реакция, удовольствие или хотя бы отвращение, а тут ничего. Юноша был совершенно сбит с толку. В конечном итоге, вечер кончился тем, что Роман едва нашел в себе силы проводить Марту до дома. У него не было ни сил, ни желания дальше уламывать эту девушку. Он очень торопился жить.
Удобства путешествия по воде закончились, и дальнейший путь им опять предстояло проделать или пешком или в повозке. Давид нашел подходящую телегу и договорился с ее хозяином об оплате. Хранитель немного беспокоился о том, как путешествие отразиться на Марте, ведь он видел, как быстро, а главное с комфортом, без всякой тряски передвигаются машины в ее мире. Но Марту, казалось, это вовсе не беспокоило. В этот раз им попался довольно неразговорчивый возница, да и дорога была такой ухабистой, что разговаривать было невозможно. Поэтому первые слова в этот день были произнесены практически в полдень, когда путники остановились дать отдых лошадям и немного подкрепиться. Погода стояла просто идеальная для путешествия. Солнце скрылось за тучами, но было очень тепло и дождя не предвиделось. На обед им повезло остановиться в таверне. Это избавило их от необходимости жевать сухое мясо и сухари, запивая водой. Они получили по сочному куску мяса с овощами и вина, сколько душе угодно. За столом кроме Марты и Давида никого не было. Возница ушел к лошадям, чтобы позаботиться о них. Хоть деревушка и была небольшая, но близость столицы наложила свой отпечаток. Речь людей была гораздо более правильной, одежда более опрятной, а настроения более беззаботными. Краем уха Марта слышала о смене тысячелетий, Великом Разуме, Хранителях, но гораздо чаще употреблялась Толковательница, Божественная, она же Клео. -Могу я спросить тебя? – обратилась она к Давиду. -Да, конечно, - ответил он, как человек, которого оторвали от глубоких размышлений. -Что означает «Клео»? Так обращаются ко мне разные люди, но что это означает? -Это древний язык Триединого мира, его так же считают языком Великого Разума. «Клео» в переводе означает «божественная толковательница». Но это весьма вольный перевод, поскольку во времена Черной Мглы практически все знание о древнем языке было утеряно. -Настолько сложный язык? -Да, он труден для прочтения. У каждого слова в нем свое обозначение, а выучить несколько тысяч знаков не так легко. К тому же, слова в нем произносятся совсем не так, как принято в обычном языке. Повседневный язык гораздо более прост, любое слово в нем можно составить из тридцати обозначений, каждое из которых соответствует определенному звуку. -Как случилось, что древний язык был забыт? -Это случилось несколько сотен лет назад. Всю власть в Триедином мире захватил один человек. Он якобы слышал истинный голос Великого Разума и нес людям освобождение от ложной веры. Этот человек, Черный Запач, обладал сильной способностью убеждения. Люди из отдаленных деревень и селений верили ему, как Богу. В считанные дни с помощью искусных помощников он поднял восстание по всей стране и вскоре, объявив себя верховным правителем, воцарился в Канджунуне. Он отменил все налоги, сделал армию и охрану порядка добровольной. Закрыл практически все тюрьмы, а в те, что остались, сажал в основном людей ему неугодных, тех, кто отказывался принять его, как верховного правителя. Его «гуманное» царствование привело к тому, что закрылись почти все школы и люди росли необученными самой элементарной грамоте. Различное жулье, выпущенное из тюрем, совершало такие набеги на купцов, что практически все лавки закрылись. Люди из охраны порядка, да и другие мужчины предпочитали сидеть дома и охранять своих женщин и детей от насильников и убийц. Жизнь в стране почти остановилась. Хранители и жрецы были казнены, потому что не подчинились новому правительству и уж конечно не собирались поддерживать его. Так продолжалось около двадцати лет. Страна пришла в совершенный упадок. Крестьяне и ремесленники производили ровно столько, чтобы не умереть с голоду, чтобы легко было спрятать, ведь армия Черного Запача, лишенная каких-либо доходов, сметала все подчистую. В конце концов, Черный Запач был убит, но не противниками режима, а собственным советником. Тот считал себя гораздо лучшим правителем, однако не продержался у власти и полугода, после чего попытались восстановить прежний порядок. Это было нелегко. Страна была отброшена на сотни лет назад. Конечно, со временем Триединый мир вернул былой расцвет, но наука понесла почти невосполнимые потери. Многие книги были уничтожены, а единственным носителем древнего языка оказался старец, не совсем уже владеющий своей памятью. Он отдал последние годы своей жизни на то, чтобы вернуть знание древнего языка. Однако очень многое он сделать не успел, а часть просто забыл и поэтому теперь очень трудно понять многие древние книги, - закончил Давид. Глаза его при этом блестели, а на щеках выступил румянец. Было видно, что он очень переживает за судьбу своей страны. -Да, - прокомментировала Марта. –Это ужасно, что революции и различного рода перевороты осуществляются, как правило, людьми темными и малограмотными. В этот момент вернулся возница и сообщил, что лошадь вполне отдохнула и можно отправляться в путь. Давид расплатился, и они вышли из кабачка.
Они ехали в повозке по Канджунуну и Марта и интересом, впрочем, весьма умеренным, разглядывала город. Повседневная его жизнь напоминала кадры какого-нибудь исторического фильма. Мощеные улицы, мужчины в широких плащах, с мечами или, по крайней мере, с кинжалами у пояса. Женщины в платьях до пят и чепцами на головах. Босые ребятишки в полотняных рубахах и штанах. Их повозка, подпрыгивая на ухабах, медленно двигалась по улицам. Давид молчал. Марта отметила, что в последние несколько дней он вообще стал очень неразговорчив. Это не слишком беспокоило, поэтому она просто не обращала на это внимания. Примерно через полчаса тряского пути они остановились у ворот какого-то здания. Давид расплатился, и они вошли вовнутрь. -Что это за дом? – спросила Марта. -Храм Времени, - ответил Давид коротко. Изнутри храм казался гораздо больше, чем снаружи. Своды терялись в вышине, а воздух был наполнен ароматом курений. Первое, что бросилось в глаза Марте, был огромный золоченый алтарь, стоявший прямо посередине. Они свернули куда-то вбок, и Давид открыл маленьким ключиком какую-то дверь. Войдя в нее, они оказались совсем в другом мире. Довольно большой холл с нормальной высоты потолком был оформлен в коричневых тонах. С одной стороны была глухая стена, обитая панелями темного дерева, с другой около десятка дверей. Примерно посередине Марта разглядела лестницу. -Сколько здесь этажей? – спросила она. -Шесть и башня. Это самое высокое здание в городе. На башне укреплен флаг Канджунуна. Они поднялись на четвертый этаж, и Давид уверенно двинулся в конец коридора. Даже не постучав, он распахнул крайнюю дверь и немного посторонился, уступая Марте. Девушка вошла в комнату, слабо освещенную двумя свечами. С подушек, разбросанных и там и тут, поднялся невысокий старик и подошел к Марте. -Добро пожаловать в наш мир, Божественная! Я рад, что путь ваш завершился благополучно! – с этими словами он протянул ей руку и повел в глубь комнаты, приглашая расположиться на его ложе из подушек. Усадив Марту, он обернулся к ее спутнику. -Здравствуй, Давид, дитя мое. Я рад видеть тебя, - сказал он, протягивая руку. Давид подошел и почтительно поцеловал драгоценный перстень, украшавший руку мужчины. Тот махнул рукой на подушки. -Присаживайся, - и, повернувшись к Марте, представился -Меня зовут Хосера, я Главный Хранитель легенды. На мой век выпало великое событие, видеть смену тысячелетия. Тебе судьба приготовила не менее замечательную вещь, быть толкователем пророчества. Я рад видеть, что вы успели к сроку. Великий день настанет завтра, поэтому у тебя, Божественная, есть время отдохнуть. В этот момент дверь открылась и в комнату вбежала девчушка лет десяти. -Давид! – радостно воскликнула она, кидаясь к нему со всех ног. И уже через секунду взгромоздившись к нему на колени, радостно защебетала: -Как я рада, что ты вернулся! Тебя так долго не было! Я ужасно скучала… А это та женщина, которая спасет нас? – она уставилась на Марту с нескрываемым любопытством. -Да, это Божественная Толковательница, - спокойно сказал Давид. –Но сколько раз я тебе говорил, что нельзя врываться в комнату, не постучавшись! -К тому же, воспитанные люди, войдя в помещение, здороваются. Не так ли, Лирка? – поинтересовался Главный Хранитель. -Извините! – заявилась девчушка, ничуть не смутившись. -А теперь ступай в свою комнату и сиди там. У нас серьезный разговор. Когда Давид освободиться, он сам придет к тебе, - хмуря брови, сказал Хосера, но Марта заметила, что гнев его был напускной. Однако девочка не спешила уходить. Она вопросительно уставилась на Давида, словно он здесь был главным. -Беги, беги, сестренка, я скоро приду, - заверил Хранитель девочку. Тогда Лирка звонко чмокнула его в щеку, соскочила с колен и бросилась к двери. -До свиданья! – на ходу крикнула она. Мужчины рассмеялись, когда за девочкой захлопнулась дверь. -Лирка обожает Давида. Ее мать умерла сразу после ее рождения, поэтому она не без оснований считает мамой своего брата, - пояснил ситуацию Хосера. –Однако, вы выглядите очень утомленными. Вам следует отдохнуть. Давид проводит тебя, Клео. Не так ли? -Безусловно, - Давид встал и поклонился Главному Хранителю. Затем протянул руку Марте, помогая подняться. Девушка легко встала и, опираясь на руку спутника, удалилась из комнаты. Ее апартаменты находились этажом ниже. Хотя в комнате никого не было, она была явно недавно убрана, а на прикроватной тумбочке горела свеча. -Здесь Вы можете отдохнуть, - вежливо сказал Давид. -Спасибо, - ответила Марта. Затем внимательно взглянула на Давида. –Что-нибудь еще? -Да! Нет… - осекся Давид. –Вот и конец пути, - выдавил он наконец из себя.
Комментарий можно написать на почту автору
|
