ЛИТЕРАТУРНЫЙ КЛУБ

Клара

Последнее пророчество

6.

Марта и Грикир с особой осторожностью крались по храму Времен. Только что, чуть не столкнувшись нос к носу с воинами страсти, они расстались с Гоэргом. Если его поймают, поднимется тревога и тогда они точно не смогут добраться до жреца и поднять флаг. Борк прекрасно знал расположение комнат, да только вот в какой искать жреца Страсти? Ситуацию сильно усложняло то, что стражники были натыканы по всему зданию. «Крадемся по храму, как по минному полю». Подумала Марта. Главное, чтобы попыток у них оказалось поболее одной. Грикир осторожно потянул на себя очередную дверь. За ней могло быть все, что угодно: пустая комната, берлога жреца или помещение, до отказа набитое стражей. Та часть комнаты, которую видел борк в приоткрытую дверь, была пустой. В следующий момент Грикир резко распахнул ее и огромным прыжком оказался на середине комнаты. В данном случае его опасения были напрасными, помещение было пустым.

Осененная внезапной мыслью, Марта юркнула за ним, плотно прикрыв за собой дверь.

-Эта комната пуста, - на всякий случай шепотом информировал ее Грикир.

Марта кивнула.

-У меня возникла идея, - сообщила она. –Нам вовсе незачем прочесывать весь храм. Надо отловить какого-нибудь стражника и от него узнать о том, где находиться жрец Страсти.

-Ты права. Как я сам об этом не подумал? Жди, - коротко бросил он и исчез за дверью.

Марта осталась одна. Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, она спряталась за огромной тяжелой шторой. Как оказалось, это было отнюдь не лишняя предосторожность, ибо через несколько минут в комнату вошли и не кто-нибудь, а сам жрец Страсти в сопровождении двух стражников. Жрец сел за маленький столик, воины подошли к нему и он что-то быстро начал говорить им в полголоса. Марта пыталась подслушать, но это было бесполезно, слишком далеко и слишком тихо говорил жрец.

Марта обеспокоилась Грикиром. Проверит ли он еще раз комнату, прежде чем войти? Как жаль, что она не может предупредить его! Медленно и тягуче тянулись минуты. Девушка сжимала в руке рукоятку кинжала, которая вскоре стала горячей от тепла ее ладони. Наконец, жрец Страсти поднялся из-за стола и с одним из воинов отправился в глубь комнаты. Второй стражник пошел к двери, которую в эту минуту открыл Грикир.

Борк отреагировал мгновенно, ведь подсознательно он ожидал этой встречи каждую минуту. Его меч легко прошел сквозь оторопевшего от неожиданности мужчину. Падая на пол, тот захрипел – меч пронзил сердце. Зато второй стражник оказался гораздо сообразительнее первого, он в мгновенье ока вытащил меч из ножен и кинулся на Грикира.

Марта решила, что и для нее пришла пора действовать. Жрец был на расстоянии вытянутой руки, к тому же, стоял спиной. Девушка отодвинула портьеру и, размахнувшись изо всех сил, воткнула кинжал ему в спину. Раздался ужасный хруст, и Марта зажмурилась. Конечно, этого не стоило делать, ведь неизвестно, что сталось с Грикиром, да и жрец мог быть весьма живуч. А может, она попала не совсем туда, куда метила, но она ничего не могла с собой поделать. Марта зажмурилась и выпустила кинжал из рук. Что-то тяжелое бухнулось у ее ног, и девушка нашла в себе силы приоткрыть один глаз. Рядом с ней бесформенной грудой лежал жрец. Рукоятка кинжала, как указующий перст, торчал из кучи тряпья. Марта открыла второй глаз и огляделась. Должен же быть второй победитель, но никого не увидела. Тогда она торопливо подошла к тому месту, где дрались мужчины. Если стражник победил, то он наверняка отправился за помощью. А ей во что бы то ни стало надо поднять флаг. Но оба стражника были здесь. Грикир лежал рядом, из его груди торчала рукоятка ножа. Марта опустилась на колени. Борк дышал.

-Грикир! – тихо позвала она, дотрагиваясь до него.

Зеленые глаза открылись. Обычно бесстрастные или насмешливые, сейчас они были наполнены болью.

-Я думал, у него только меч, - прошептал он.

-Все будет хорошо, - фраза была банальная, но ничего другого Марте просто в голову не пришло.

-Конечно. Ты должна поднять флаг!

-Но…

-Никаких но, Божественная! Неужели ты жизнь какого-то борка ставишь выше жизни целого мира?

Да. Это было разумно и логично. Пожертвовать одним человеком ради жизни тысяч людей. Но в отношении Грикира это было нечестно.

-Иди же, Клео! - воскликнул он. –Каждая минута промедления может стоить жизни десятку людей!

Марта постаралась взять себя в руки. Все равно для Грикира сейчас она ничего не могла поделать. Вовремя подвернувшаяся на глаза красная тряпица придала ей бодрости.

-Я скоро вернусь! – заявила она и бодро улыбнулась. Оба знали, что это вряд ли случиться, сотни опасностей подстерегали Марту на пути к башне, а в комнату могли войти стражники, и тогда только чудо спасло бы Грикира, но он нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

-Я буду ждать тебя, Клео!

Марта кивнула и тихо приоткрыла дверь. По коридору двигались двое воинов, к счастью, спиной к девушке, и она решила рискнуть. Зажав в руке тяжелое, шитое золотом покрывало, она выскользнула из двери, бесшумно преодолела расстояние до лестницы и взлетела наверх, по счастью, не встретив никого на своем пути.

Дверь в башню оказалась открытой. Марта протиснулась в нее и оказалась на крыше. Легкий ветерок, шевелящий в лесу листву деревьев и поднимающий пыль на городских улочках, обретая свободу, превратился здесь в настоящий ураган. Он трепал Марте волосы и не давал дышать. К тому же, она обнаружила, что шпиль по крайней мере раза в два выше ее и прикрепить покрывало нечем.

В отчаянии Марта не сразу заметила веревочную лестницу, привязанную к штырю, а так же две веревки, крепящие флаг за углы.

Но и тогда, когда все эти причиндалы нашлись, ее задача не сильно упростилась. Залезть по веревочной лестнице наверх было и так не просто, а тут еще ветер раскачивал тяжелое покрывало. Марта была уверена, что ее непременно сдует и не нашла в себе сил удивиться, когда этого не произошло.

Восходящее солнце осветило трепыхающееся на ветру полотнище, а Марта сидела на холодных камнях башни и плакала.

Сердце Грикира стучало так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Конечно, это свидание не было первым в его жизни, но это было свидание с Габриэлой и поэтому сердце его трепыхалось, как птица в клетке. Ах, что это была за девушка! Невысокая, но с отличной фигурой, горячими, как угли, черными глазами и острым язычком, который прятался за двумя пухлыми алыми губками. Он мог бесконечно целовать эти губы, обнимать ее за тонкую талию и делать многое другое, что Габриэла, не отягченная понятиями высокой морали, позволяла ему с собой делать.

Вообще-то красавец борк вовсе не был обделен женским вниманием и ласками. Женщины, красивые и не очень, охотно прыгали в его постель, и Грикир вскоре стал весьма искушенным любовником. Но ни одна из них не трогала его сердце, как Габриэла. Что-то было в ней особенное, что отличало ее от других девушек. Ни фигура, ни слова, а что-то другое пленяло в ней Грикира. Наверное, если бы он понял, в чем секрет ее притягательности, любовь быстро прошла бы, но тайна оставалась неразгаданной и любовь Грикира становилась все сильнее и сильнее.

Борк легко взлетел по ступеням скрипучей лестницы, едва кивнув почтительно склонившейся хозяйке. Комната в этой таверне была оплачена на месяц вперед и настолько щедро, что хозяева были готовы исполнять любое желание Грикира, пусть даже самое безумное.

Габриэла уже ждала его, раскинувшись на мягких подушках кровати. День был жарким, и поэтому на ней практически не было одежды. Полуобнаженное тело произвело на Грикира такое сильное впечатление, что он позабыл все, что собирался сказать. В мгновенье ока он оказался рядом с девушкой, его нетерпеливые руки шарили по ее горячему телу, борк целовал ее губы, плечи, грудь, изнемогая от желания и плавясь в пламени собственной страсти. Такого ослепительного удовольствия Грикир не знал никогда. Судя по всему, Габриэла тоже. Когда они, вспотевшие и обессиленные, повалились на подушки, Грикир чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Нашарив возле кровати бутылку вина, он разлил его по кружкам и, воскликнув «За тебя!» выпил вино почти до дна. Габриэла тихо рассмеялась и немного отпила из своей. Довольно долго они молча лежали на кровати. Наконец Грикир решился. Пошарив в карманах, он вытащил на свет золотое ожерелье. Красные и голубые камни заиграли в лучах солнца. Борк надел ожерелье на девушку.

-Красивое, - прокомментировала девушка.

-Нравиться?

-Очень.

-А я?

-И ты очень.

-Ты любишь меня?

-Очень люблю,- Габриэла перекатилась на живот, и при этом ожерелье нежно забренчало. –К чему все эти вопросы? – нежно протянула она.

-А это я потихоньку подбираюсь к главному вопросу.

-И что это за вопрос?

-Ты вышла бы за меня замуж? – как можно беспечнее поинтересовался борк, хотя внутри он был ОЧЕНЬ взволнован.

-Конечно нет, - нежно проворковала Габриэла, поудобнее устраиваясь на подушках.

Сердце Грикира упало, хотя он и готовил себя к такому ответу.

-Потому что я борк?

-Разумеется. Во-первых, нас никто не поженит, а во-вторых, что я буду делать, когда твое время придет?

-Да, оно придет рано или поздно, - грустно сказал Грикир. –А как же любовь?

-А я люблю тебя! И именно потому не хочу за тебя замуж. Я хочу быть только с тобой, - с этими словами Габриэла нежно поцеловала его.

И, хотя она ответила на его предложение совсем не так, как он хотел, Грикир отнюдь не чувствовал себя обиженным. Наоборот, его даже распирало от гордости и сознания того, что Габриэла любит его больше всех на свете. Он поцеловал ее губы, затем нежно коснулся шеи, спускаясь все ниже и ниже, борк чувствовал, как кровь все быстрее бежит по его жилам от нежных стонов девушки.

В конце концов, Марта нашла в себе силы спуститься с башни. Судя по всему, она провела там довольно много времени, потому что по храму времен ходили люди сплошь в зеленых повязках, а комнаты носили на себе следы боя. Марта как сомнамбула брела по храму. Вот и знакомый кабинет. Девушка вошла в распахнутую дверь. Кабинет был пуст. Не было ни Грикира, ни стражников, ни жреца. Марта устало опустилась в кресло. Ей казалось, что силы покинули каждую клеточку ее тела и теперь она, как засушенный стебель, никогда уже не обретет прежней силы. Она никогда еще не видела смерть так близко. Смерть Давида была тихая, незаметная, непонятная. Здесь была другая смерть. Она пришла со звоном мечей, сверканием кинжалов и потоками крови. Как ни странно, ее совсем не мучило то, что она убила человека. Уверенность в том, что это необходимо, спасала ее. Марту угнетало то, что жрец был не единственной жертвой своего безумия. Сотни людей погибнут из-за того, что один решил, что знает волю бога. В сущности, он приравнял себя к богу. И он не спрашивал, кто дал ему право судить других людей, сеять между ними вражду, казнить и миловать по своему усмотрению. Он развязал эту войну. Или она просто ищет оправдания? Ведь она сама позвала людей на смерть, и они пошли за ней. Ради чего умер Грикир? Ей хотелось верить, что их дело правое.

-Марта!

Девушка вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Гоэрг. При виде него Марта поняла, что если скажет хоть слово, снова расплачется. Поэтому она молча смотрела на него. Но, наверное, взгляд ее был гораздо выразительнее всяких слов. Гоэрг опустился на колени, взял ее руки в свои и тихо сказал:

-Все кончено, душа моя, мы победили.

-Грикир, - выдавила из себя Марта.

-Он жив, - ответил Гоэрг, но лицо его помрачнело. –Правда он тяжело ранен и неизвестно, чем дело кончиться. Лекари ничего не могут обещать. Но я верю, что все будет хорошо, сердце мое. Теперь, когда мы победили, покой вернется в Триединый мир. И, даже если Грикир умрет, его смерть не будет напрасной. Все будет хорошо, Клео, -как заклинание повторил он, касаясь ее рук губами.

-Как может быть несовершенной душа Грикира? Я не понимаю, - прошептала Марта. –Если она болит за свой мир, за людей и тварей разумных в этом мире, если она готова умереть за это, как она может быть несовершенной, Гоэрг? Я не понимаю. Это неправильно, что он должен умереть. Что все эти люди должны умереть, - Марта не удержалась, и слезы вновь потекли по ее лицу.

-Ты устала, душа моя, - сказал Гоэрг, -Тебе надо отдохнуть.

Он легко поднял ее с кресла и понес. Марта ткнулась в крепкое плечо и незаметно для себя заснула.

Она проснулась ближе к вечеру. Заходящее солнце окрасило ее комнату в оранжевые и красные цвета. Марта чувствовала себя отдохнувшей, и только непонятная грусть разъедала ей сердце. Девушка поднялась с мягкой постели и надела платье, от которого ее заботливо освободили перед тем, как уложить в постель.

Марта пригладила волосы и вышла из комнаты. Она оказалась в длинном, до боли знакомом коридоре Храма Времен. Пока она спала, храм более-менее привели в порядок и следы битвы не носили уже такого яркого характера. Девушка медленно и бесцельно шла вдоль коридора. Внезапно, дверь какой-то комнаты отворилась и оттуда вышла девушка с полным тазом окровавленных бинтов. Увидев Марту, она низко поклонилась и заспешила дальше. Девушка вошла в комнату и оцепенела. Она, конечно, знала, что будут потери, она видела, как ранили Грикира, но то, что она увидела сейчас, внесло в ее душу смятение. Не менее десятка человек лежало в этой комнате. Забинтованные ноги, руки, головы, громкий запах крови. Несколько женщин быстро, но спокойно двигались между кроватями, поправляя сползшие одеяла, меняя повязки на ранах и холодные компрессы на горячих лбах. Это была часть платы за освобождение от жреца Страсти. А ведь было еще где-то кладбище, кладбище для тех, кто отдал жизнь за свободу этого мира. Было ли это честно? Те, кто умер, уже не увидят возрожденного мира. Марта подумала и о Грикире. Наверное, он тоже где-то здесь.

-Извините, - обратилась она к служительнице. –Нет ли здесь борка Грикира?

Женщина взглянула на нее усталыми черными глазами.

-Нет, здесь нет борков. Попробуйте поискать в других комнатах. Этот и нижний этаж отданы под раненых.

-Спасибо!

Марта вышла из комнаты и обессилено прислонилась к стене. Этот этаж и нижний! И это, скорее всего не единственное место, где лечат раненых. Будь проклята война! Любая война! Марта глубоко вздохнула и двинулась дальше. Еще одна комната. Кроватей двадцать и все тот же удушливый, отвратительный запах войны. Следующая комната, немного поменьше, но и здесь Грикира не было. Марта шла дальше, и у нее появилось ощущение, что она бродит в каком-то кошмарном сне, состоящем из боли, стонов и этого ужасного, всепроникающего запаха войны. Следующая дверь. Комната, полная тварей, эльфов, гномов, болотных и лесных леших. И запах войны. И она надеялась, что все обойдется малой кровью!

Девушка спустилась на нижний этаж. Перед ней открылся еще один коридор со множеством дверей. Она сойдет с ума, раньше, чем найдет Грикира! Марта не думала, зачем ей нужно найти борка. Просто это казалось ей необходимым. Девушка открыла первую дверь. В лицо ей дохнул все тот же запах, хотя сначала она даже не поняла, откуда он. Затем, в глубине комнаты, в тусклом свете свечи, она увидела мужчину, сидевшего на низеньком табурете возле кровати. Колени мужчины немного торчали и, наверное, ноги затекли, но он, казалось, не обращал на это внимания. Марта вошла в комнату. Услышав ее шаги, он обернулся. Это был Гоэрг.

-Марта! – воскликнул он, вскакивая.

У него действительно затекли ноги и, вместо того, чтобы сделать ей навстречу шаг, пришлось ухватиться за стену, пережидая колотье в ногах. Марта подошла и увидела того, кого так долго искала. На постели лежал Грикир. Глаза его были закрыты. Через всю грудь шла повязка, и при каждом вздохе что-то хрипело и булькало у него в груди.

-Он спит, - шепотом сказал Гоэрг.

Марта кивнула, пускаясь прямо на пол, больше стульев в этой крохотной комнатушке не было.

-Как он? – тихо спросила она.

-Плохо, - вынужден был признать Гоэрг. –Но не отчаивайся, Клео, все будет хорошо. Ему, наконец, удалось заснуть. Говорят сон хорошее лекарство.

Он умоляюще посмотрел на Марту, словно прося верить ему. Но девушка не смотрела на Гоэрга. Ее взгляд был прикован к постели. Ее сознание раздваивалось. Бледное лицо и разметавшиеся, черные, как смоль волосы на уровне ее глаз. Один раз все это уже было. С закрытыми глазами борк был так пугающе похож на Давида! Время словно повернулось вспять, и только какая-то совсем крохотная часть ее сознания удерживала ее в реальности. Сердце разрывалось от боли и ей хотелось только одного, умереть. Ах, зачем не нашел ее там, на башне, какой-нибудь ретивый воин Страсти! Быть может, сейчас она была бы с Давидом и не видела всего этого кошмара. Она не создана для того, чтобы воевать. Она послала Грикира на смерть. Из-за нее комнаты храма полны ранеными и этот мир еще не скоро оправиться от войны. Конечно, если бы не она, то кто-то другой… Но может быть, этот кто-то придумал бы другой, бескровный выход! Марта чувствовала себя убийцей. Между ней и борком не было никаких нежных чувств, они едва переносили друг друга, но в данном случае это не имело значения.

-Марта!

Шепот Гоэрга отвлек ее от горестных мыслей. Девушка взглянула на него. Казалось, Гоэрг знает, о чем она думает, потому что в глазах его она прочитала туже горечь и боль.

-Ты иди, Гоэрг, отдохни, - сказала она. –Ты выглядишь очень усталым. Я побуду с Грикиром.

Он собирался что-то возразить, но лишь кивнул и вышел из комнаты.

Оставшись наедине с борком, Марта села на табурет и подперла голову руками. В голове образовалась почти приятная пустота. Она бессмысленно смотрела на Грикира, не думая ни о чем. Наконец и это бессмысленное отупение прошло. Взгляд Марты наткнулся на миску с водой. Она заново намочила тряпку и приложила компресс ко лбу борка. В сущности, она не верила, что это хоть сколько-нибудь поможет, но просто сидеть было трудно. К тому же, какие-то, пусть даже бессмысленные действия отвлекали ее от мыслей. Так как Грикир спал, она встала и прошлась по комнате. Помещение было небольшое, четыре шага в ширину и около семи в длину. В конце комнаты, у окна, стояла кровать Грикира. У правой стены стол. Табуретка, на которой сидела Марта, судя по всему, принадлежала этому столу. На небольшом комоде, примостившемся рядом, стоял таз и кувшин с водой. Больше мебели в комнате не было. На другой стене висели две картины, на полу яркий половичок. Марта медленно обошла комнату и подошла к картинам. На одной был вид Канджунуна, на другой портрет какой-то женщины. У нее были неправильные черты лица, слишком широкие скулы и маленький рот, но мягкий взгляд больших темных глаз делал ее лицо удивительно привлекательным. Марта довольно долго простояла перед портретом, словно пытаясь навсегда отпечатать его в своей памяти. Затем вернулась к постели. Грикир смотрел на нее, его зрачки были узкими, как лезвие бритвы. От неожиданности Марта вздрогнула.

-Божественная! – сказал Грикир.

Голос его был тихим, как шуршание осенних листьев под ногами. Марта скорее угадала, чем услышала это. Она растерялась. Ей очень надо было увидеть Грикира, но теперь она не знала, что ему сказать, поэтому просто смотрела на него.

-Как мило с Вашей стороны навестить меня! – тут он закрыл глаза, словно эти слова утомили его.

Марта опомнилась и, склонившись над ним, тихо сказала:

-Не надо, Грикир.

Два зеленых глаза немедленно уставились на нее.

-Чего не надо, Божественная? – голос его словно окреп и звучал гораздо громче.

-Не надо волноваться, Грикир. Это очень вредно в твоем положении.

-Какая забота! Ты ко всем такая нежная или я могу гордиться твоим особым вниманием?

-Как ты захочешь, - Марта чувствовала, что говорит что-то не то, но молчать ей казалось более глупым.

-Зачем ты пришла?

-Узнать, как ты.

-Нормально, можешь уходить.

-Я не могу…

Марта ожидала вопроса, но Грикир молчал, закрыв глаза. «Словно набирается сил перед сражением». Подумала Марта.

-Я не могу уйти, пока не узнаю, за что ты так не любишь меня.

Зеленые глаза снова распахнулись, в них словно сверкнула молния.

-Я ухожу, скорее всего, насовсем и не хочу оставлять в чем-то неясность. Я нигде не перебежала тебе дорогу, никогда не нарывалась на ссору. Но ты меня терпеть не можешь. Мы прошли такой долгий путь рядом. За что ты меня не любишь, Грикир? Что я тебе сделала?

Конечно, не стоило мучить тяжелораненого, почти умирающего таким допросом, но Марта ничего не могла с собой поделать.

-Ты ничего не сделала, - услышала она в ответ.

-Что ты имеешь в виду?

-А как ты думаешь? Ты уже третью неделю маячишь у меня перед глазами. Улыбаешься, строишь глазки, заигрываешь. Но при этом на тебе стоит печать: «Руками не трогать».

-Я…

-Ты маячишь вечным соблазном, мужчины готовы глотки из-за тебя перегрызть, но ты словно не замечаешь этого. Гоэрг готов целовать следы твоих ног, хоть пройдись ты по раскаленному железу. Он готов выполнить любое твое желание: носить угли костра, ходить по битому стеклу. Но ты словно не замечаешь всего этого, хотя Гоэрг и красив и богат и уважаем. И уж конечно, ты не снизойдешь до какого-то борка. Существо с кошачьими глазами, с несовершенной душой, разве это тот, на кого падет благосклонный взгляд божественной девы! Наверное, приятно чувствовать подобную власть, Клео? Это ведь восхитительно, знать, что за один взмах твоих ресниц мужчины и даже просто твари разумные готовы кинуться друг на друга?

-Ты преувеличиваешь, Грикир, это вовсе не так. Люди и твари шли в бой ради своего мира, а вовсе не ради меня.

-Ты думаешь? Выйди на улицу и под любым, самым нелепым предлогом придерись к первому встречному, и я уверен, другой встречный тут же кинется тебе на подмогу. А еще расскажи мне, госпожа совершенство, как тебя, такую холодную ледышку, мог полюбить Давид? Это за ним всю жизнь бегали, он десятками разбивал сердца девушкам, а когда прошлым летом вернулся вместе с тобой, это был совсем другой Давид. Он не стал хуже, нет, он просто был сожжен изнутри любовью к тебе, и его судьба была лучшим, на что он мог надеяться. Ты забрала его душу раньше, чем Великий Разум.

-Это неправда, - инстинктивно воскликнула Марта.

-Правда! И ты знаешь это. Ни один мужчина не может устоять перед твоей улыбкой. И Давид и Гоэрг и другие страдают от силы твоей красоты. А ты маячишь перед людьми, не давая ни покоя, ни надежды. И уж тем более не на что надеяться мне, какому-то борку, в сущности, получеловеку. На что я могу рассчитывать? Разве что на участь Давида, - он сухо рассмеялся. –Душа моя принадлежит тебе. Ты красивая, но красота твоя проклята, потому что приносит лишь несчастья.

В этот момент дверь отворилась, и вошел Гоэрг. Даже в тусклом свете свечи, он заметил, как неестественно была бледна Марта. Он бросил тревожный взгляд на постель. Глаза Грикира были закрыты, он дышал все с теми же ужасными хрипами.

-Что случилось, душа моя? – спросил он Марту. –На тебе лица нет.

Марта подняла на него глаза, неестественно яркие на бледном лице.

-Скажи, Гоэрг, - она запнулась, но тут же собралась и то ли прошептала, то ли выдохнула. –Скажи, ты любишь меня?

-Да, - просто и не задумываясь ответил он, словно ждал этого вопроса.

Это короткое слово обрушилось на Марту, как приговор. Она почувствовала, как у нее подгибаются колени, и Гоэрг едва успел подхватить падающую девушку.

-Рад приветствовать тебя, Клео. Благословенна ты в веках, спасительница мира! Второй раз ты приходишь в Триединый мир, чтобы вырвать его из бездны забвения. Проходи, садись, вкуси плодов земли, которую ты оставила к жизни. Наш народ в неоплатном долгу перед тобой!

Марта с удовольствием расположилась на мягких шкурах и подушках.

-Приветствую тебя, главный хранитель, достойный Хосера! Рада видеть тебя на твоем законном месте! Не сладко, я думаю, тебе пришлось в темницах жреца Страсти.

-Да, этот старый безумец решил, что только он знает, как править миром. Жажда власти свела его с ума и толкнула на все эти безумства. По счастью, Един послал нам тебя.

-Да, хранитель, я как раз хотела спросить тебя о Едине.

-Все мои познания перед тобой, Клео.

-В прошлый раз Давид рассказал мне историю сотворения мира, из которой следовало, что Великий Разум создал все из небытия, но трое заскучали и были посланы богами на землю. Остальным был дан статус хранителей. Великий Разум остался один наблюдать за миром своих творений…

-Да, в кратком изложении легенда звучит именно так.

-Тогда странным выходит пророчество на смене тысячелетий. Есть Великий Разум, есть боги, которых он создал. Тогда кто же такой Един?

-Божественная Клео! – рассмеялся Хосера. –Как видно, наделив тебя чувствами, Великий Разум не отнял у тебя рассудка. Видишь ли, это все действительно ужасно нелогично. Мне не дано знать мыслей Великого Разума, но я понимаю это пророчество так. Боги, они, конечно, есть. Но нельзя забывать, что созданы они были Великим Разумом. Стало быть, вышли из одного, Единого Бога. Скажу по секрету, мне кажется, что Великому Разуму стало немного грустно одному, и он решил напомнить людям о том, кто создал их. А как его имя, Един или Великий Разум, в принципе не имеет значения. Как думаешь, Божественная, я правильно все понял?

-Думаю, да. Это немного странно, но ты знаешь, Хосера, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что в мире, кроме логики, существуют еще и чувства.

-Это неприятно тебе, Клео?

-Это непривычно. Мне приятно, когда я могу смеяться, но мне горько, когда я думаю о Давиде.

-Может тебя утешит мысль о том, что его душа была спасена изначально?

-Да, это, безусловно, великолепно, но в отношении меня несправедливо.

-Не нам судить богов, Клео.

-Да, они играют нами, как хотят.

-Не печалься, Клео, ведь неизвестно, что будет завтра. Быть может, ты найдешь свое счастье.

-Мне бы очень хотелось в это верить, - тихо сказала Марта.

Вечером явились три верховных мага. Дни, проведенные в тюрьме, весьма отрицательно сказались на их внешности, лица были бледны и все трое поседели. Поэтому счастливые улыбки смотрелись немного неестественно. Торжественным слогом они выражали Марте благодарность за спасение их мира от ненормального жреца Страсти, обещали беречь в стране мир и больше никогда не допускать ничего подобного. Так как магов было аж трое, Марта, боясь, что их благодарственная речь затянется до глубокой ночи, поспешила остановить их, уверяя, что поступила совершенно нормально, и ничего особенного не случилось. В этот момент в храм ворвался маленький мальчишка. Он заявил, что перед храмом собралась огромная толпа народа, и они требуют Марту. Воспользовавшись этим, как предлогом, Марта вышла из храма. У ворот волновалось огромное человеческое море. При появлении девушки, оно радостно зашумело. Из толпы доносились крики, предлагающие поставить Марте памятник, избрать почетным жителем города и просто пожелания счастья. Марта различала в толпе счастливых горожан избавившихся от диктатора бледные лица бывших узников, черные одежды вдов. Всех их объединяло выражение восторга на лице. Счастье за освобожденный мир переполняло их. В конце концов, толпа потребовала, чтобы она сказала речь. Но, как на грех, в голове Марты не было ни одной стоящей мысли.

-Живите в мире, - пробормотала она, но толпе большего и не надо было. Людское море вновь разразилось торжественными воплями, и Марта поспешила скрыться в спасительном чреве храма.

-Мне надо домой, - заявила она магам.

-Мы всегда к вашим услугам, - поклонились они. –Когда Божественная желает отправиться?

-Чем скорее, тем лучше, - девушка почувствовала, как страшная усталость наваливается на нее.

-Мы можем сделать это прямо сейчас, - сказал один из магов.

Марта кивнула. Хосера подошел к ней и обнял на прощанье. Маленький Тажце серьезным тоном пожелал счастливого пути.

Тем временем маги приготовили все для предстоящего перемещения. Перед тем, как начать, они вручили Марте небольшую пилюлю ярко-зеленого цвета.

-В случае если у тебя, Клео, возникнет желание почтить наш мир своим присутствием, стоит только проглотить ее, и мы тут же узнаем о твоем желании. А перемещение не займет много времени, - заявили они.

-Спасибо, - ответила Марта и шагнула в очерченный магами круг.

Зазвучало древнее заклинание на языке Великого Разума. Марта закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать, просто слушать. Звук нарастал, убыстрялся и в какой-то момент оборвался. Словно вылетели пробки. Марта открыла глаза и увидела, что находиться в собственном саду. Она опустилась на мягкую траву. И такая усталость обрушилась на нее, что не было сил даже плакать.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Читать дальше >>>

Комментарий можно написать на почту автору